Неточные совпадения
— Одно из основных
качеств русской интеллигенции — она всегда опаздывает думать.
После того как рабочие Франции в 30-х и 70-х годах показали силу классового пролетарского самосознания, у нас все еще говорили и писали о том, как здоров труд крестьянина и как притупляет рост разума фабричный труд, — говорил Кутузов, а за дверью весело звучал голос Елены...
Оказывается, что все, что говорили вчера у Дергачева о нем, справедливо:
после него осталась вот этакая тетрадь ученых выводов о том, что русские — порода людей второстепенная, на основании френологии, краниологии и даже математики, и что, стало быть, в
качестве русского совсем не стоит жить.
После преждевременной смерти Л.Д. Зиновьевой-Анибал А. Минцлова приобрела огромное влияние на В. Иванова в
качестве утешительницы.
Полученное им университетское образование, вместе с наследством
после отца, дало ему полную возможность не только фигурировать с приличным шиком в
качестве председателя Ельниковской земской управы, но еще загибать углы такой крупной силе, как кукарское заводоуправление.
И вот теперь,
после такого решительного бахвальства, я же встречаю его не только в штанах, но и в суконной поддевке, в барашковой шапке, форма и
качество которых несомненно свидетельствуют о прикосновенности к этой метаморфозе господина Разуваева.
Единственными лицами при церемонии были князь и муж баронессы. В
качестве свидетелей они скрепили своей благородной подписью запись в брачной книге.
После венца у новобрачных, по петербургскому обычаю, был только чай с мороженым и фруктами для близких знакомых, которые, выпив по нескольку заздравных бокалов, поспешили разъехаться.
Санин узнал от нее, что имя ее — Леонора Розелли; что она осталась вдовою
после мужа своего, Джиованни Баттиста Розелли, который двадцать пять лет тому назад поселился во Франкфурте в
качестве кондитера; что Джиованни Баттиста был родом из Виченцы, и очень хороший, хотя немного вспыльчивый и заносчивый человек, и к тому республиканец!
Только гораздо
после я оценил вполне Софью Ивановну, но и тогда мне пришел в голову вопрос: почему Дмитрий, старавшийся понимать любовь совершенно иначе, чем обыкновенно молодые люди, и имевший всегда перед глазами милую, любящую Софью Ивановну, вдруг страстно полюбил непонятную Любовь Сергеевну и только допускал, что в его тетке есть тоже хорошие
качества.
Но Василиса, обыкновенно говорливая, ничего на этот раз не отвечала. Она была всего только один год замужем. В
качестве «молодой» ей зазорно, совестно было, притом и не следовало даже выставлять своего мнения, по которому присутствующие могли бы заключить о чувствах ее к мужу. Весьма вероятно, она ничего не думала и не чувствовала, потому что месяц спустя
после замужества рассталась с сожителем и с той поры в глаза его не видела.
После того, в
качестве орудий же, следуют чины канцелярии, кои пребывают в непрерывном писании. Права сих чинов таковы...
Эта мысль так его расстроила, что он был не в состоянии оставаться долее в своей конторе и уехал домой. Там его встретила Агаша, взятая им
после смерти Олухова аки бы в
качестве экономки, но в сущности совершенно на том же положении, на каком она была и у того. Грохов прошел в свою спальню и лег в постель.
В случае притравы успешной на другой день
после обеда, когда жар посвалит, охотник идет с ястребом в поле в сопровождении собаки, непременно хорошо дрессированной, то есть имеющей крепкую стойку и не гоняющейся за взлетевшею птицею; последнее
качество собаки необходимо, особенно для гнездаря, который еще не вловился: если собака кинется на него, когда он схватит перепелку и свалится с ней в траву, то ястреб испугается, бросит свою добычу, и трудно будет поправить первое впечатление.
Маменька очень обрадовались, что дочь их понравилась такому достойному человеку, и потом с полковником располагали, когда сделать свадьбу и прочее, и тут уже, кстати, начали расспрашивать: кто жених, как зовут, откуда, что имеет, не имеет ли дурных
качеств, то есть не пьяница ли он, не игрок ли, не буян ли и прочее такое. В наш век прямо обо всем таком старались узнавать всегда до свадьбы, чтобы
после не тужить.
После сделанных объяснений никто — мы надеемся — не станет с нами спорить о том, что литература, при всей своей благонамеренности, ревности, рассудительности и прочих
качествах, — все-таки не может ни в чем приписать себе инициативы.
После этого убедительного объяснения г. Жеребцов обращается даже с упреком к тем, которые осмелились говорить о равнодушии русских к телесному наказанию без надлежащего уважения к этому прекрасному
качеству.
Спустя час
после всей этой тревоги дверь каморки растворилась, и показался Герасим. На нем был праздничный кафтан; он вел Муму на веревочке. Ерошка посторонился и дал ему пройти. Герасим направился к воротам. Мальчишки и все бывшие на дворе проводили его глазами молча. Он даже не обернулся, шапку надел только на улице. Гаврило послал вслед за ним того же Ерошку, в
качестве наблюдателя. Ерошка увидал издали, что он вошел в трактир вместе с собакой, и стал дожидаться его выхода.
Микеша слушал эти разговоры с таким равнодушием, как будто речь шла совсем не о нем. Из разговоров я понял, что его считают несколько «порченым». Хозяйство
после смерти отца и матери он порешил, живет бобылем-захребетником, не хочет жениться, два раза уходил в бега, пробираясь на прииски, и употребляется обществом на случайные междуочередные работы или, как теперь, в
качестве некоторого привеска, для «равнения»…
«
После этой жизни нет возрождения: ибо четыре элемента с внешним началом удалены, а в них стояла с своим деланием и творением родительница;
после этого времени она не имеет ожидать ничего иного, кроме как того, что, когда по окончании этого мира начало это пойдет в эфир, сущность, как было от века, станет снова свободной, она снова получит тело из собственной матери ее
качества, ибо тогда пред ней явятся в ее матери все ее дела.
Это слово пришлось мне сдержать лет через семь
после первого моего посещения, когда я послан был в городок в
качестве эксперта по одному судебному делу.
Волка достал ей знакомый нам Кузьма Терентьев. Он не даром хвастался Фимке, что будет у барыни первым человеком. Первым не первым, а парень вскоре
после своего поступления на службу в Салтыковскую дворню, получил среди нее немаловажное значение. Дарья Николаевна почему-то именно его выбрала исполнителем своих приговоров над дворовыми. Он занял место домашнего палача, не переставая заниматься по двору в
качестве помощника привратника Акима. Производство в эту должность произошло по его собственному желанию.
Через несколько дней
после свадьбы Павел Петрович решился, наконец, за утренним чаем, когда Марфа Силантьевна уже не стояла около, а восседала за самоваром в
качестве «молодой хозяйки» — прислуживала же другая кухарка, — навести разговор об интересующем его предмете.
Приехавший на похороны брат мужа Екатерины Семеновны Похвисневой, занимавший в Москве одно из видных административных мест, принял
после похорон несчастного самоубийцы опекунство над сыном Павла Семеновича и увез его, вместе с мамкой, которая осталась при ребенке, уже отнятого от груди, в
качестве няни, в Москву.
Добавим лишь несколько слов о судьбе приемного сына графа, Михаила Андреевича Шумского.
После смерти Алексея Андреевича он тайно бежал из монастыря и целый год прожил в Грузине у вотчинного головы Шишкина в
качестве учителя его детей.
Мелкий газетный труженик Виктор Сергеевич Геркулесов,
после десятилетней борьбы с нищетой и всяческими лишениями, женился на мастерице-золотошвейке Агнии Петровне в то время когда, судьба ему начала улыбаться и он пристроился в
качестве постоянного сотрудника к одной, обеспеченной в завтрашнем дне газете. (Есть в Петербурге газеты, редакторы-издатели которых, выпуская номер сегодня, не знают, выпустят ли его завтра.)
Говорили, что это русский, выдававший себя за границей за потомка Бурбонов и в этом
качестве объявивший себя претендентом на болгарский престол, остававшийся вакантным
после случившегося недавно не совсем добровольного отъезда из Болгарии принца Александра Баттенбергского.
Догадка не обманула его. От первой же встреченной в ограде монастыря монахини он узнал, что схожий, по его описанию, старик вечор пришел в монастырь, доложился матушке-игуменье и
после часовой с ней беседы был оставлен при монастыре в
качестве сторожа. Пришел он-де, очень кстати, так как с неделю как старый сторож, ветхий старичок, умер, и матушка-игуменья была озабочена приисканием на место его надежного человека.
Такая быстрая победа над сердцем человека значительно старшего совсем не так неправдоподобна и не так редко случается, как можно было бы предполагать, особенно при внешних
качествах победителя, какими всецело обладал Сергей Сергеевич. Когда Ирена рассталась с князем
после первого разговора, она была на седьмом небе.
В
качестве учителя сына Зинаиды Павловны и прибыл Гиршфельд, дня через три
после происшедшего, на станцию Ломовис, где мы оставили его сидящим на станционной скамейке.
Василий Иванович,
после нескольких разновременных минутных колебаний, так и сделал. Он, кроме того, отписал уже сыну о полученном вероятном согласии невесты, и, таким образом, сын должен был приехать в Москву уже в
качестве жениха. Отступать было невозможно, да, по зрелому размышлению, не было и надобности. В послушании сына старик был более чем уверен.
Василий Васильевич, с которым Гиршфельд обращался как с родным, почти молился на своего поверенного, особенно
после рассказов о его высокой честности, доброте и прочих выдающихся
качествах, слышанных им от князя Шестова, с которым, Николай Леопольдович не замедлил познакомить своего нового доверителя, и который даже при первом свидании счелся с Василием Васильевичем отдаленным родством.
Осматривая работы, он убедился, что краска не сохнет вследствие дурного ее
качества. Ицка же уверял противное, утверждая, что все уже высохло и
после ухода Савина уговорил его кучера поставить для пробы серого «Визапура» в стойло.
Приехавшая была графиня Наталья Федоровна Аракчеева со своей служанкой Ариной. Последняя, крепостная графини, еще девочкой служила в доме Хомутовых и
после смерти матери Натальи Федоровны была взята последней в
качестве горничной.
После переезда в Петербург Федор Осипович сохранил отношения с молодыми Алфимовыми и бывал в доме Корнилия Потаповича в
качестве товарища и приятеля Ивана Корнильевича.
— Успокойся, сообрази все наедине и
после похорон поговори с ней о будущем. Быть может, она согласится переехать в Петербург и отдаться в
качестве твоей невесты под покровительство государыни.
— Но государь ошибается! Воротынский не самозванец, я убедился в его душевных
качествах, присущих только высокому роду, но, видно, злодей Малюта чересчур постарался над ним, что заставил решиться солгать и предать. А может, в пыточном свитке записано ложно! — заметил он
после некоторого молчания.
После первой же встречи на балу с князем Иваном Андреевичем и княжной Варварой князь Баратов сделал визит и стал посещать дом. Он сумел понравиться старому князю своею почтительностью и, главное, умением слушать,
качество, которое особенно ценят старики, любящие поговорить о старине, в молодых людях.
Видимо он весьма основательно не разделял того высокомерного взгляда, который до начала войны, и частью
после её начала был господствующим не только в общественных сферах, но и в военных кругах, на японцев как на совершенно неопасных врагов, на численность их войск и на боевое их
качество.